Джузеппе Пиццоли

Джузеппе полз.

Он полз по узкому проходу, его блуза была перепачкана во влажной пыли, его шлем царапал камень. Он с трудом продвигался вперед, держа в одной руке свою пику, а в другой необходимую шахтерскую лампу. Его стройное тело позволяло ему протискиваться в самые узкие горловины. Дети иногда сопровождали его на этой тяжелой работе, поскольку закон по-прежнему разрешал молодым людям работать с четырнадцатилетнего возраста.

Наконец, после двух часов, проведенных лежа на животе, разбирая драгоценные гайлетты, он достиг главной галереи 975-го уровня. Наконец-то он собирался работать стоя, чтобы иметь возможность развернуть грудную клетку и широко открыть легкие. Дышать, наконец. Дышать! Дышать угольной пылью! Как ему не хватало чистого и теплого воздуха его родной Апулии! Он слышал, как вокруг него кашляют и сплевывают старые коллеги. Он знал, что настанет его черед, настанет роковой момент, стенки его бронхов покроются, как мерзкой жижей, этой черной грязью. Силикоз, неизбежная болезнь шахтера, однажды убьет его. Он вытащил из кармана футляр и налил себе таблетку. По очевидным соображениям безопасности курить в яме запрещено, поэтому рабочие восполняли недостаток табака этим видом кондитерских изделий.

Ну наконец-то! Вот и наступило благословенное время перекуса! Не было и речи о том, чтобы подняться на поверхность и подкрепиться в столовой. Каждый садится, где может, и достает брике из кобуры. Пока все грызут зубами, Джузеппе, кажется, молча созерцает свой бутерброд. Затем он решает поесть. Жуя, он пользуется этой короткой передышкой, чтобы погрузить глаза в крошечный буклет, извлеченный из кармана. Мы можем прочитать его название: Vangelio secondo Giovani.

«И вот он снова сует нос в свой молитвеннике!»- бросает ему Пьетро. Привыкший к такого рода сарказму, Джузеппе продолжил чтение, не отвечая.

Обладая исключительным телосложением, Пьетро умеет использовать свой рост и силу, чтобы насмехаться над своими коллегами, не опасаясь ни малейшего сопротивления. Обычно Джузеппе чаще всего становится объектом его насмешек, и другие несовершеннолетние время от времени дают ему подгузник, но он похож на утку. Дождь катится по его перьям. Правда, для своих товарищей он производил впечатление забавной птицы. Все обратили внимание на его ритуал, на его тихую молитву перед едой и на его привычку читать отрывок из Sacra Bibbia, как только у него появлялась свободная минута. Тем не менее, его коллеги тоже верующие, но он не обычный прихожанин. Они никогда не видел, чтобы он осенил себя крестным знамением или погрузил пальцы в кропильницy. О нём говорят, что он никогда не обращается с молитвой ни к Марии, ни к Иосифу.

Кроме того, мы никогда не видим его с ними по воскресеньям на мессе.

Несовершеннолетние возвращаются к работе. Во время копания он думает о своей родине. Как он скучает по ней, по своей солнечной Италии! Как он скучает по своей деревне Казарано, по каблуку сапога! Засушливые холмы, оливки, созревающие на солнце, Средиземное море так близко, его вода такая прозрачная, а ветер такой ласковый!

****

Джузеппе вернулся домой. Он моется в бочке, которая служит ванной для всей семьи, он смотрит в карманное зеркальце на свое опустошенное и усталое лицо, на эту черную морду, испачканный потом и углем. Он не может не думать об этом привлекательном молодом человеке с аккуратной фигурой и сияющей улыбкой, которого он однажды видел в деревне на плакате, об этом молодом парне в безупречной рабочей одежде, вооруженном новенькой медной лампой, в блестящем шлеме. В декорациях выстроились приятные маленькие кирпичные домики, все одинаковые, с окнами, увитыми геранью, над которыми возвышался железный гигант, буровая вышка которая, казалось, никогда не служил. Казалось, он только и ждал её прихода, чтобы прийти в движение. И этот лозунг: Il Belgio ha bisogno di te!

Спустя десять лет после окончания войны Италия всё ещё не пришла в себя, и страна значительно обеднела, особенно юг, а также его родная провинция. Бельгия, напротив, становилась богатой благодаря своим неисчерпаемым горнодобывающим ресурсам, но ей не хватало рабочей силы. Иностранная рабочая сила в принципе дешёвле. Поэтому угольные компании начали крупную кампанию по набору персонала, ориентированную, в частности, на бедную Южную Италию. Бельгийские угольные шахты обещали иммигрантам неожиданные льготы: во-первых, хорошую зарплату, достойное жилье, семейные пособия, социальное обеспечение, оплачиваемый отпуск, короче говоря, комфорт и безопасность.

Джузеппе, который, как и многие жители его деревни, не ел каждый день от голода и отчаянно отчаялся увидеть, как его жена и дети худеют, не терял ни минуты, чтобы отправиться в ратушу Казарано, чтобы забрать драгоценный формуляр. Он отправил его на почту в тот же день.

Какая радость в деревне, когда есть положительный ответ! На всякий случай они откупорили старую бутылку кьянти. Джузеппе было предоставлено жилье и работа на шахте Буа-дю-Казье в Марсинель, недалеко от Шарлеруа.

****

Наш друг, взволнованный открытием неизведанной страны, впервые в своей жизни ступил в городскую библиотеку. Там он нашел то, что искал: иллюстрированную книгу о Бельгии. Его взгляд надолго остановился на фотографии брюссельской Большой Площади, его воображение тоже. Он сравнивал роскошный Готель-де-Виль со скромной ратушей Казарано с изящным шпилем, выточенным, как хрустальная башня; он также восхищался этими историческими домами, резными, позолоченными, богато украшенными. Какая разница с домами в его деревне, покосившимися на склоне холма, плохо сколоченными, плотно стоящими друг на друге! Он вливался в жизнь этих богатых мастеров-портных.

Мечта становится реальностью. Воодушевленные идеей земли обетованной, Джузеппе и его семья спускаются на платформу железнодорожного вокзала Шарлеруа, поскольку самолёт для них слишком дорогой.

Идёт дождь.

Автобус доставит их к их новому месту жительства.

Всегда идёт дождь.

Автобус проезжает мимо нескольких красивых кварталов, а затем проезжает через Марсинель. Вот они, наконец, в пункте назначения.

Разочарование!

Похоже, в этих домах хранились ящики, прежде чем в них поместили людей. Выстроенные вдоль бесконечной грязной мощеной улицы, это туннели из гофрированного листового металла, с обоих концов закрытые стеной из почерневшего кирпича, плохо подогнанные, с навесами на цементном полу, сырые, плохо изолированные. Какой Диоген хотел бы там жить? Но Джузеппе не теряет мужества. Он будет много работать, он сможет сэкономить несколько лет, а потом он вернется домой и построить себе красивый дом в горах.

****

Джузеппе ползет, он всегда ползет, но сердце у него веселое. Он понимал, что ему придется всю жизнь работать на шахте и что только выйдя на пенсию, он купит дом, о котором мечтает, но он уже отложил достаточно денег, чтобы сесть на самолёт и провести четыре недели вдали от угля, на берегу Адриатики. Ах! каникулы! Он их вполне заслужил.

Он, должно быть, уже здесь, в отпуске, он ловящий рыбы, его жена загорающая на песке, его дети на своих утках, но он не знает, как сказать «нет».

«Пиццоли, – сказал ему начальник, – у нас небольшая проблема, Ринальди сломал ногу, у него по крайней мере на два месяца перерыв в работе, и его замена будет на месте только в четверг. Не возражаете ли вы, если мы отложим ваш отпуск на несколько дней, до среды? Это устроило бы нас, и особенно ваших товарищей, потому что, имея на две руки меньше, нужно работать больше».

Джузеппе Пиццоли согласился, гораздо больше из сострадания к другим шахтерам, чем для того, чтобы угодить своему бригадиру.

Он вкладывает в эту работу много сил и в то утро оказался удивительно продуктивным, потому что наконец-то наступила долгожданная среда: среда, 8 августа.

****

«Вам не кажется, что здесь жарко?

–Это потому, что ты слишком много работаешь, – отвечает Пьетро. Я знаю, что ты завтра уезжаешь в отпуск, но это не причина. Успокойся немного !

–И этот запах! Вы не чувствуете, что это похоже на запах?

–Пахнет дымом.

–Мне это совсем не нравится».

****

На 975 этаже, Антонио Ианнетта, упаковщик, как обычно, выталкивает пустые седаны с платформы и заменяет их полными. Когда операция завершена, он согласованным сигналом предупреждает своего коллегу на поверхности, что все в порядке и он может снова подняться на лифте.

Утром, когда он въезжает в вагон последним, последний, плохо сбалансированный, сходит с рельсов. Вот он застрял, два колеса в клетке, два колеса снаружи. «Accidenti!» – восклицает Антонио. Он трясет седан, толкает его, тянет. Делать нечего!

«Там, наверху, они будут ждать. Я должен разобраться с этим делом сам! Но что он там делает, наверху? Он сумасшедший!»

Без какого-либо сигнала клетка поднимается вверх. Задняя часть вагона все еще торчит наружу. Он не проходит! Он перекрывает проход всей установки, перерезая электрические провода и газопровод. Вырываются снопы искр, воспламеняется газ, вспыхивает угольная воспламеняется.

« Scappi ! Scappi ! Veloce !»

****

Итак, их было шестеро в этом промежутке галереи 975: Джузеппе, Пьетро насмешник, Лоренцо, Рене, единственный бельгиец в команде, Джорджио и Луиджи, четырнадцатилетний мальчик. Запах дыма становится по-настоящему тревожным.

«Нам нужно вернуться, пока всё не пошло наперекосяк», – говорит Лоренцо.

Он снимает трубку экстренного телефона.

«Никакого тона! Ничего! Если это так, значит, провода расплавились.

–Тогда мы должны разобраться сами. Быстро в клетку!

–Вот откуда идет дым.

–Тогда давайте пройдем через горловину. На другой стороне есть еще одна галерея.

–Пьетро не пройдёт. Мы не можем его бросить.

–Тогда давайте побежим в том направлении и помолимся Пресвятой Деве, чтобы там было убежище.

–Я предпочитаю молиться Gesù. – Никаких посредников, – ответил Джузеппе.

–Нет времени обсуждать теологию! Давайте бежать!»

И они бегут, бегут по бесконечным подземельям. Десять минут? Один час? Сто метров? Километр?

«Я вижу там что-то вроде свечения.

–Воздухозаборная шахта?

–Пойдём посмотрим.

–Бог услышал нас!

–Grazie Madonna!»

Действительно, в глубине этой мрачной галереи был колодец и, как было предоставлено в их распоряжение провидением, куффа. Это своего рода большой котел, подвешенный на лебедке. Он используется для подъема грунта из строящихся скважин. Он также может спускаться и подниматься людьми, но этот самодельный лифт, сделанный своими руками, не управляется рельсами и во время движения поворачивается в одну и другую сторону, но шахтеры приобрели технику, позволяющую управлять его движением.

«Мы не умеем вернуться в шесть в этой штуке, – говорит Рене. Мы умеем держаться втроем, вчетвером, слегка прижимаясь друг к другу, а с Пьетро мы будем сильно прижиматься.

–Пусть Пьетро встанет посередине, для равновесия, – отвечает Джузеппе. Луиджи, забирайся на плечи Пьетро и держись крепче за цепь.

–Но я так боюсь!

–Все будет хорошо, мой мальчик. Через полчаса вы будете на свежем воздухе.

–Но ты, Джузеппе, – возразил Пьетро, – ты собираешься остаться внизу?

–Я останусь внизу и помолюсь Gesù. Кстати, я бы посоветовал тебе сделать то же самое. »

Разговаривая, он достает из кармана свое старое Евангелие и протягивает ей.

«Вот, возьми мой молитвенник. Он сможет тебе пригодиться.

–Если мы выберемся отсюда живыми, я больше не буду насмехаться над твоей верой. Именно она дает тебе эту смелость и самоотверженность.

–Прежде всего, не забудьте прислать мне лифт обратно».

****

Шахтер выполняет маневр. Куффа мучительно поднимается с грохотом металлолома. Он отходит в сторону. Он исчезает. Джузеппенадеется и молится. Снова этот запах дыма, всё сильнее и сильнее. Пожар приближается. Мужчина прикладывает носовой платок к носу. Ничтожное решение. Он ложится на живот. Механизм молчит. Затем он снова скрипит. Куффа снова опускается. Будет ли ещё время?

Дым заполонил всё пространство. Джузеппе кашляет. Всё громче и громче. Он видит пучок искр вокруг себя. Он задыхается. Наконец котел останавливается. Уже слишком поздно.

Черный дым смерти окутывает его тело. Белый свет жизни окутывает его душу. Он слышит голос, который зовет его.

«Джузеппе! Добрый и верный слуга! Войди в радость своего господина».

****

В ту среду, 8 августа 1956 года, двести шестьдесят два шахтера, почти все итальянцы, погибли при пожаре в Буа-дю-Казье в Марсинелле.

****