Глава XIV - Парашют с факелом

Небо над Арклоу, столицей Силдурии, было серым. Атмосфера во дворце была спокойной, не приятной тишиной, расслабляющей разум, а тяжелой, невыносимой тишиной. Линда отсутствовала, и хотя это отсутствие радовало больше всего; ее резкие голоса, ее поведение, ее ссоры друг с другом, ее шаги на лестнице, звуки хлопающих дверей и, прежде всего, появление и исчезновение ее мотоцикла, все исчезло вместе с ней, и казалось, что вся жизнь и вся радость покинули замок. В конце концов, все сожалели о еe уходе! Все, кроме Эвы, которой больше не нужно было бояться, что ее снова побьют, и которая с тех пор, как произошла эта пресловутая схватка, питала к своей сестре лютую ненависть.

Король замкнулся в глубокой печали. Большую часть своего дня он проводил в гостиной с панорамным видом, стоя у окна, неподвижно, целыми часами он смотрел на улицу, надеясь на возвращение своей дочери. Каждый день он надеялся, но она так и не пришла. К несчастью, гемиплегия парализовала половину его тела. Благодаря лечению через несколько месяцев он смог восстановить способность говорить, но его нога оставалась парализованной, а постоянная меланхолия уменьшала его шансы на выздоровление.

Его лицо сморщилось, волосы побелели, он быстро превратился в старика в инвалидной коляске. И он остался там, перед навесом. Эва составила ему компанию и поделилась своим несчастьем. Владимир, чтобы утешить его, тоже устроил свои покои в гостиной. Сидя за столом, он непрерывно работал, читал, изучал, исправлял. У него всегда было дружеское слово, чтобы перевязать рану бедного короля. Пастор Периклэс Андропулос своими частыми визитами оказывал ему необходимую духовную поддержку, которая давала ему силы надеяться.

Король, кстати, больше не интересовался политикой, у Евы, еще такой молодой, была только воля, но не власть, чтобы восполнить дезертирство своего отца. Привилегированные старейшины восприняли это как должное. Парламент, который король избрал для защиты интересов страны, превратился в болото, в котором обращались кто с бородавочником, кто с утконосом. После того, как королевство наверстало свое экономическое отставание, оно снова стало беднеть.

Вернемся в Париж, где ранним утром вертолет пролетает над площадью Шарля де Голля, огибает вершину Триумфальной арки и, наконец, приземляется на террасную крышу отеля Georges V. Пилот выключает двигатель, дверь открывается, наши неразлучные подруги выходят из нее и садятся направляются к лестнице. Эльвира поддерживает, насколько может, свою сообщницу, которая потеряла представление как о прямой, так и о вертикали.

Линда решила не идти смотреть выпуск своего фильма. Она боялась толпы, поцелуев, тысяч автографов, которые нужно было подписать. Она решила отпраздновать это событие с Эльвирой. И этот праздник превзошел все остальные, если смотреть с точки зрения количества выпитой жидкости.

Девушки с трудом добрались до императорской свиты. К счастью, в Эльвире осталось немного ясности. Она швырнула Линду на диван, как мешок с цементом. Она на мгновение осталась лежать неподвижно, с раскосыми глазами, как у хамелеона. Наконец она говорила нечленораздельным голосом, перемежающимся с приступами смеха:

«Какая безумная ночь ! Надеюсь, тебе не было скучно.

– Разве нам может быть скучно, когда мы проводим с тобой вечеринки ? И эта идея арендовать вертолет, чтобы вернуться в отель ! Невероятно!

– Это бразильская идея. Бразильские звезды так боятся, что их похитят, что садятся в вертолет, чтобы перейти улицу.

–Все еще рад, что не ты управлял этим вертолетом. Ты держишь в руках мощную!

–О! Давайте не будем ничего преувеличивать. Я очень хорошо отношусь к алкоголю. Я все равно не пьяна.

–Балансируй на одной ноге, чтобы видеть. »

Линда сделала отчаянное усилие, чтобы подняться с дивана. Она попыталась встать, но упала вперед, в объятия Эльвира, который вернул ее в исходное положение.

«Упс!

–Превосходно!

–Не хочешь попробовать мой виски? Это от четвертого цирроза печени, и к тому же он из дома Шофона!

–Ты действительно пьяна как пробка! Послушай моего совета: избегай проверок полиции, они смогли бы найти в твоем алкоголе два грамма крови.

–Еще одна причина! На пол-литра больше или меньше, они даже не заметят разницы. Виски! За здоровье группы Пешилауанеген! За здоровье Джини Дулоло и да здравствует кино! И за здоровье Седрика де Годийо, моего жениха».

Линда рухнула на диван. Этот последний глоток виски ошеломил ее. У Эльвиры не было сил дойти до своей комнаты. Обе девушки спали друг на друге.

Через два-три часа постучали. Это была Эльвира, у которой хватило смелости встать и открыть. Кто-то приносил им почту и прессу. Линда мучительно просыпалась. Когда она выпрямилась, ей показалось, что ее голова заключена в свинцовый шлем. Тем не менее она с трудом протянула руку к одной из газет, которые Эльвира положила на журнальный столик рядом с ней. Она села, посмотрела на заголовки. В этот момент эффект ступора внезапно избавил ее от опьянения и всех его побочных эффектов.

«О! Боже мой!

–Что?

–Боже мой! Боже мой!

–Но что?

–Фиаско Лалабриджидо.»

Она берет другую газету, затем другую, затем четвертую, но заголовки на первых полосах говорят об одной и той же катастрофе:

«Лалабриджидо: финансовая катастрофа».

«Лалабриджидо сделал ставку на удар».

«Самоубийство Лалабриджидо».

Она находит время, чтобы прочитать больше:

«Он выстрелил себе в голову.

–Бедный Джино!

–Клянусь Святой Федоровной! Мои 400 000 евро 

–Клянусь Пресвятой Девой! Твой Порше!

–Отлетанные. Это Береговой!

–Березина! Не расстраивайся. У тебя остались акции.

–Пешинавей! Скорее! Страница фондового рынка!»

Она лихорадочно перелистывает страницы дневника, мнет их трясущимися руками, в конце концов находит искомый листок.

«В любом случае, я ничего в этом не понимаю».

 

далее