Глава VI - Препирательство

Мастер Владимир попросил выделить ему небольшую комнату для обучения молодых принцесс. Это небольшая комната, обставленная письменным столом, двумя школьными столами и двумя шкафами: один для книг, а другой для учебных материалов. На стенах несколько географических и исторических карт, а также таблицы склонений. Это суровое место вряд ли подходило Линде, которая с радостью заменила бы эти грустные плакаты своими любимыми спортсменами. Эва, напротив, любила это место, пригодное для изучения. Именно здесь ей нравилось находиться в тишине, среди книг и тетрадей.

Она наслаждалась, сколько могла, этими моментами тишины и отсутствием сестры, когда громкий шум мотора разорвал эту тишину.

«Ну же, пошли! Сказала она себе, вот маленькая чума! Кончилось спокойствие! Унеси царский мир! Вот она поднимается. Все в укрытиях, войной одежде и тяжелых шлемах!»

Действительно, как удары тарана по средневековым воротам, ноги Линды стучали по дубовым ступеням, заставляя шататься все здание. Дверь открывается и хлопает; гордая принцесса уступила место. Эва тут же набросилась на нее:

«Ах куда же ты все-таки пошла тусоваться, маленькая шалунья? А что касается осмотрительности, то она удалась! Мне нравится учиться в тишине.

–Во-первых, я вхожу и выхожу из этого дома, как захочу и когда захочу. Я уже не маленькая девочка. Мне восемнадцать лет. В некоторых цивилизованных странах мы достигаем совершеннолетия в восемнадцать лет. Мне больше не нужна помощница по уходу за ребенком, и особенно тебе. Второе: ты можешь сидеть в своем классе и изучать Новый Завет на языке Гомера, это твое дело, если тебе это нравится. Я хочу двигаться, я хочу, чтобы меня увидели, я хочу, чтобы меня услышали, Я хочу, чтобы мальчики заметили меня, и я хочу, чтобы твои листы и тетради разлетелись, когда я войду в эту комнату.

–Чтобы заметить тебя, мы тебя замечаем. Ты видел обложку Силдурии в воскресенье? – Последний удар принцессы Линды.

–как? Такая умная, серьезная и воспитанная девушка, как ты, ты читаешь такую швабру? Ты меня разочаровываешь.

–И еще эта готическая маскировка! Но как я выгляжу? Конечно, не от молодой девушки из респектабельной семьи, не говоря уже о принцессе королевской крови!

–Тебе не нравится мой наряд? Слишком молод для тебя? Слишком современно? Слишком американка? И все же я не знаю ничего более удобного для езды на Харли-Дэвидсоне. Очевидно, что танцевать вальс и мазурку при дворе Силдурии на кринолине более выгодно. Ты представляешь, как я катаюсь на мотоцикле со всей этой дрянью? Что, если он попадет на полки?

–Было бы жаль, это могло бы ее разорвать !

–Вот что, соберитесь с духом, ты мозг семьи!

–И ты думаешь, отец ценит все эти фантазии?

–Пожалуйста, оставь прародителя в стороне от всего этого. Он никогда ничего не говорит, старик. Я знаю его так, как будто это я его сделал. Я знаю, что я маленькая стерва, но я все равно его любимая дочь.

–Я не позволю тебе неуважительно относиться к твоему отцу. Это правда, что он слишком терпелив к тебе, он все тебе прощает, он все тебе прощает, он все терпит.

–Мы должны были называть его Агапе.

–Ты меня не забавляешь. Наш Отец тебя не заслуживает. Он не только полон любви и снисходительности, но и является лучшим королем своей династии. Он позволил самым скромным в стране поступить в университет.

–Давайте поговорим об этом! Пришлось терпеть этого старого педанта Владимира, который заставлял нас изучать греческий язык и философию. Чтобы переписываться с подругами, мне не нужно знать, как писать по-гречески.

–Это умно! Именно отец также отменил несправедливые налоги, которые угнетали народ со времен Средневековья. Не забывай об этом.

–Этого я не рискую забыть! Дворянство и высшее духовенство тоже! Теперь они платят налоги. И это им совсем не нравится. Поверь мне, если хочешь, но в ближайшее время митрополит подольет ему дозу цианида в свое вино для мессы. И не говоря уже о сострадании к населению, мы должны затянуть пояса. Отец продавал замки и поместья, чтобы помочь бедным. Он накладывает ограничения на питание и праздничные мероприятия. До того, как он начался, это был уже не Версаль, а сейчас!...

–Ты всего лишь маленькая эгоистка.

–Маленькая эгоистка, маленькая чума, маленькая стерва! Не выбрасывай больше! Маленькая, что еще?

Хочешь, я тебе расскажу? Все это произошло с тех пор, как он вбил себе в голову читать Библию. Он хочет быть таким же царем, как Соломон, который разрезает младенцев пополам: “не суетись, там будет что-то для всех!’’. И чтобы изучать Библию, он также решил изучать греческий язык. И к нам подсел учитель греческого языка: мастер Владимир. И каждый вечер перед тем, как сесть за стол, мы читаем отрывок из Священных Писаний, например, эту сказку о том, чтобы спать стоя: притчу о расточительным. У нас есть идея о таком деле! Парень, который убегает из дома, погрузив денежный ящик. Когда он ликвидировал все деньги, он вернулся как ни в чем не бывало, и отец принял его вместе с шампанским и пирожными.  Поверь мне, если бы мой сын нанес мне такой удар, я бы убил сопляка, а не жирного теленка. Я бы воткнула ему в лицо пятидесятилетнюю ссору. Привет! Спасибо, что заставила меня подумать об этом. Учти своих подонков: у меня есть старый счет, который нужно уладить с тобой.

–Я подумал, что если ты и проникла сюда до начала занятий, то отнюдь не из желания обучать тебя. Давай, вытаскивай свои когти, милая пантера. В каком преступлении против тебя я снова оказалась виновной?»

Действительно, подобно пантере, бродящей вокруг своей добычи, Линда подошла к столу, за которым сидела Эва. Она кружилась вокруг нее, все ближе и ближе, все более угрожающе.

«Ты прекрасно это знаешь, лицемерный фанатик.

–Ну что ж! Представь, что я ничего не знаю, и расскажи мне все с самого начала. 

–Жирная, плохо набитая индейка! Что ты рассказала Владимиру?

–Мастер Владимир.

–Я дам тебе “мастерев”! Итак! Я жду! Твой ответ!

–Но я же не знаю! С мастером мы обсуждаем всевозможные вещи. Он очень культурный человек.»

Яростным ударом ноги Линда опрокинула стол. Теперь она стояла лицом к сестре. Она схватила его за воротник обеими руками и продолжила допрос.

«О Дмитрии.

–Но ему плевать на твоего Дмитрия. Кстати, кто он такой, этот Дмитрий? Твое новое завоевание?

–Не считай меня дурой, если я ударю тебя кулаком по кончику носа, у него пойдет кровь».

Эва с большим трудом скрывала свой страх перед этой яростью, еще более возбужденной, чем обычно.

«Не хочешь ли ты отпустить меня с этим Дмитрием? Я даже не знаю, кто он такой и откуда он родом.

–Ты говорила, что я влюблена в Дмитрия, и это попало в ослиные уши Владимира, который намекнул мне.

–Влюблена ли ты в этого Димитрия или в кого-то другого, я не знаю. Если бы только он мог нежно похитить тебя и избавиться от меня!

–Ты не избавишься от меня, пока не признаешься и не будешь валяться у моих ног, умоляя о моем снисхождении.

–Надежда все приукрашивает, говорил Жан-Жак.

–Ты оклеветал меня, да или нет? - Закричала она, усиливая свое угнетение.

–Конечно, нет! У тебя больной мозг. Тебе нужно лечиться.

–Это ты пойдешь лечиться, когда я снова сделаю тебе макияж по-своему. Значит, Владимир лжец ?

–Конечно, нет! Будет какое-то недоразумение.

–Ты ничего подобного не говорил?

–Не. Жди! Это возвращается мне в память. Вот что я сказал: мастер сделал мне замечание относительно твоих плохих результатов. Я ответил ей: "возможно, она влюблена, это пройдет с ней". Это все, что я сказал. Это была шутка. Нет смысла развязывать атомную войну.

–Знай, моя старшая сестра, что я никогда не была влюблена, именно мужчины влюбляются в меня. Дмитрий, это не я его искал, это он меня нашел. И он не смог закончить свою боль. Когда я была маленькой девочкой, я ломала все свои игрушки, и я всегда их ломаю, за исключением того, что теперь мою игрушку зовут Дмитрий.

–Тебе не стыдно так говорить? Ты мне противен. Что ты сохранил из моральных ценностей, которым тебя учили с детства?»

Гнев нарастал в сердце Эвы, которая всеми силами пыталась вырваться из хватки Линды. Та сидела верхом на бедрах сестры и яростно трясла ее.

«Мне наплевать на моральные ценности и тем более на христианские ценности. Когда я чего-то хочу, я борюсь, как львица, чтобы получить это. И горе тебе, моя дорогая сестра, если ты встанешь между моими желаниями и мной. Я раздавлю тебя в своих руках, я раздавлю тебя, я распылю тебя, я уничтожу тебя»

Пытаясь бороться с собой, Эва, чей гнев и страх увеличили силы, сжимая запястья Линды в своих руках, в конце концов вынудила ее отпустить и выпрямиться перед ней.

«Я не боюсь твоих угроз. Я твоя старшая сестра и, кроме того, наследница престола Силдурии. Однажды у меня будет возможность отправить тебя в изгнание на остров площадью в пол гектара посреди Эгейского моря. Ах! Ты хочешь меня сломать! Я сильнее, чем ты можешь себе представить. Я научу тебя вежливости, заставлю тебя ходить по ступенькам и танцевать в меру. Я подчиню тебя, тигрица, я укрощу тебя.

–Ты меня укротишь. Ты?

–Да, Я.

Линда аккуратно спрятала в карман кольца, которые носила на пальцах, набросилась на нее и, снова схватив ее за воротник, осыпала сильными пощечинами по щекам, а затем, оттолкнув ее назад, позволила ей всей своей тяжестью распластаться на полу.

«Никто никогда не укротит меня. Никто! Ни ты, ни кто-либо другой! Даже когда ты станешь королевой!»

Эва была потрясена. Ошеломленная ударами, инертное тело опустилось на пол, лицом к земле, она долго рыдала. Линда, сидя со скрещенными ногами на краю стола, с большим удовлетворением рассматривала свою работу.

«Ты заставил меня страдать от своей подлости, — сказала наконец Эва сквозь слезы, — ты угрожал мне, оскорблял, унижал, ты никогда еще не бил меня. Почему ты такая жестокая? Должен ли я терпеть тебя всю свою жизнь? В конце концов ты меня убьешь. Если это не будет твоими руками, ты убьешь меня своими губами или заставишь меня умереть от горя.

–Не надо было меня злить. Ты это заслужил. Если ты снова начнешь, я оставлю свои большие кольца. Дарить больше счастья, чем получать. Это тоже написано в Библии»

Так прошло несколько тяжелых минут, затем Линда, взглянув на часы, заметила, что пришло время урока греческого языка. Она исправила беспорядок, который вызвала, и помогла сестре встать и вытереть лицо.

Дверь открывается. Это мастер Владимир. Было время!

 

далее