ПЕРВАЯ КАРТИНА

Военная камера. Четверо солдат играют в карты.

Сцена первая

БОРИС – АНТОН – ИГОРЬ – ПАВЕЛ

БОРИС

Пики!

АНТОН

Клевер!

ИГОРЬ

Подобный.

БОРИС

Ну! Ты играешь? Чего ты ждешь? Таяние снега?

ПАВЕЛ

Да. Я знаю одного, который должен с нетерпением её ждать!

ИГОРЬ

Когда снег растает, они найдут что-нибудь еще. Не беспокойся за него.

ПАВЕЛ

Но сейчас очень холодно. Это напоминает мне дом, на Урале. Водка замерзает в погребах.

БОРИС

Здесь, по крайней мере, мы в тепле. Надо быть сумасшедшим, чтобы захотеть замерзнуть на улице, а не в таком холоде.

ПАВЕЛ

Он не выбирал.

АНТОН

Пошли. Играй!

ПАВЕЛ

Бубен!

ИГОРЬ

Я победил!

БОРИС

Может, еще разок?

ИГОРЬ

О нет! Я устал. Каждый вечер ждать тушения огня с этими картами. Я устал. Ненавижу их, эти проклятые карты.

БОРИС

Так что ты хочешь сделать?

ИГОРЬ

Ничего. Ничего. Ждать, когда нас выпустят с этого полуострова. Снова на Неву. Снова В Ленинград. И особенно снова увидеть Татьяну.

АНТОН

Ах! Наша любовь! Елена ждет меня в Белоруссии. Если бы я могла улететь на крыльях ангела и броситься в его объятия.

БОРИС

Ангел! У тебя не хватает идей!

ПАВЕЛ (смотрит в окно до конца сцены).

Вот опять начинается снег!

ИГОРЬ

А наш aнгел из Молдавии? Он еще не улетел?

ПАВЕЛ

Нет. Он все еще там, во дворе.

БОРИС

Его крылья, должно быть, замерзли.

АНТОН

Он с интересом помахал им крыльями.

ИГОРЬ

Он еще не умер?

АНТОН

Ничто не может перемолоть его.

БОРИС

Что он делает?

ПАВЕЛ

Он по колено в снегу. Иногда он поднимает руки.

ИГОРЬ

Он произносит молитвы.

ПАВЕЛ

Возможно, именно это и удерживает его в живых.

ИГОРЬ

Так что не говори глупостей.

БОРИС

Может, начнем втроем?

АНТОН

Втроем это не весело.

БОРИС

Пошли за сержантом.

АНТОН

Градоначальники не умеют играть в карты.

БОРИС

Так что же мы будем делать? У кого-нибудь есть водка?

ИГОРЬ

У меня есть.

БОРИС

Где ты это нашел?

ИГОРЬ

Я справлюсь.

АНТОН

Как ты это делаешь?

ИГОРЬ

У меня договор с адъютантом Бороджневым. Я тайком даю ему американскую литературу,а он мне-водку.

АНТОН

Какая американская литература? Хемингуэй?

ИГОРЬ

Что нет! Он даже по-русски читать не умеет, тем более по-английски.

БОРИС (Игорь подает водку в четверть своим товарищам).

Вижу: мало текста и много картинок.

ПАВЕЛ

Он снова опустился на колени в снег.

АНТОН (присоединился к Павлу у окна).

Теперь он перед нами.

ПАВЕЛ

Но посмотрите на его лицо! Он выглядит счастливым.

АНТОН

Вот он сейчас поет гимны.

БОРИС

На тридцать градусов ниже нуля. В рубашке с короткими рукавами.

АНТОН

Этот парень совсем спятил.

ИГОРЬ (открывая окно)

Эй! Моисеев! Водка? За твое здоровье!

БОРИС

Но закрой окно! Хочешь нас заморозить, как сибирского мамонта?

ИГОРЬ

Он ответил: «Нет, спасибо.»

(Входит Велокян в сопровождении Сергея, в зимней одежде, с снегом на одежде).

Сцена II

БОРИС – АНТОН – ИГОРЬ – ПАВЕЛ – СЕРГЕЙ – сержант ВЕЛОКЯН

ПАВЕЛ

Вы кажетесь мне хладнокровным, сержант.

ВЕЛОКЯН

Как холодно, ребята! Термометр показывает двадцать девять под ноль, и начинает дуть ветер.

АНТОН

Лучше переночевать здесь, в укрытии. Это не моя квартира в Минске, но, по крайней мере, мы в тепле.

ИГОРЬ

Капельку водки, сержант? Это согреет вас.

ВЕЛОКЯН

Где вы это нашли, маленькие шенапаны?

ИГОРЬ

Выменяли у старой адъютантской свиньи на американские журналы.

ВЕЛОКЯН

Хм! Хорошо! На этот раз я закрываю глаза. Но берегите свои кепи. Я не собираюсь вас прикрывать.

ИГОРЬ (к Сергею)

А ты, товарищ? Капельку? Это очищает трубы от накипи.

СЕРГЕЙ

Нет, спасибо. Это очень мило, но я никогда не пью алкоголь.

ИГОРЬ

Тогда сигарету.

СЕРГЕЙ

Благодарю Вас. Я тоже не курю.

ИГОРЬ

Ты-истинный святой, товарищ...?

СЕРГЕЙ

Бугаев. Сергей Иванович Бугаев.

ВЕЛОКЯН

Куда подевался Моисеев?

БОРИС

Во дворе. Он совершает свои предания.

ПАВЕЛ

У него начинается четвертая ночь.

ВЕЛОКЯН

Он заразит нас пневмонией!

АНТОН

Подумайте сами! Мороз раскалывает камни, но не кости его.

ВЕЛОКЯН

Хорошо! Проводите его домой. Наказание отменяется на сегодня. Впрочем, она так же неэффективна, как и остальные.

БОРИС

Моисеев! Принеси свое замороженное мясо!

(Входит Ваня, снежная пелена, которую он носит, свидетельствует о долгом пребывании на улице, но он в летнем наряде. Слышно, как он поет издалека).

Сцена III

БОРИС – АНТОН – ИГОРЬ – ПАВЕЛ – СЕРГЕЙ – сержант ВЕЛОКЯН

– ВАНЯ

ВАНЯ

Да для всех благодать изобилует,
Всем небеса открыты,
для всех грешников мира
Искупитель страдал.

БОРИС

Мы вытираемся перед входом. Ты нам паркет испортишь. Опять придется вощить.

(Ваня отряхивается, потом возвращается в комнату).

ВАНЯ

Вам здесь не слишком жарко?

ИГОРЬ

Ты можешь выйти, если тебе так не хватает свежего воздуха.

ВЕЛОКЯН

Перестаньте лустик, Моисеев. У вас гости.

ВАНЯ

Сергей! Они разрешили тебе прийти ко мне?

ВЕЛОКЯН

Минут десять, не больше.

ВАНЯ

Я не смел даже надеяться на это.

СЕРГЕЙ

Так где же твоя вера?

ВАНЯ

Моя вера хоть и слабая, но достаточная, чтобы противостоять противнику. Я как три друга Дэниела в печи.

ВЕЛОКЯН

Сравнение кажется мне неуместным, рядовой Моисеев.

СЕРГЕЙ

Седрах, Мисах и Авденаго были ангел пожарный у них. Но ты, в этот страшный холод...

АНТОН

Похоже, ты не страдаешь от этого.

ПАВЕЛ

Это даже не мешает тебе петь свои старые гимны.

ВЕЛОКЯН

Даже в парке и чапке я боюсь пересекать двор. Все - таки придется выйти.

ПАВЕЛ

Объясни, как ты это делаешь.

ВАНЯ

Я всегда выхожу очень хорошо прикрытым.

ПАВЕЛ

Хорошо прикрытым?

БОРИС

Ты называешь это хорошо прикрытым?

ВАНЯ

Но да! Я облачен в шлем спасения и кирасу правосудия.

АНТОН

Холод заморозил ему мозги.

ВЕЛОКЯН

Это не регламентировано.

ВАНЯ

Не нормативный, но эффективный. Доказательство!

ВЕЛОКЯН

Это невероятно! Целые ночи почти голышом в снегу!

ВАНЯ

Но скажи мне, Сергей, как ты дошел до этого?

СЕРГЕЙ

Трижды я просил у начальства разрешения прийти к тебе в отряд. Трижды мне отказывали. Твоя репутация сильной головы завоевала всю территорию Крыма и даже Украину.

ВАНЯ

Cильная голова! Я не бунтарь.

СЕРГЕЙ

Я это прекрасно знаю, Ваня. Наконец, я уже отказался от новой просьбы, когда ко мне подошел мой раздраженный командир и вручил мне пропуск. Он был в веселом настроении. Я не понимаю. Не принято поощрять контакты между верующими-диссидентами.

АНТОН

Надо полагать, эту встречу совмещал Бог Ваня.

ВАНЯ

Как жизнь в Феодосилии?

СЕРГЕЙ

Жизнь трудна для христиан. Каждый градоначальник считает своим долгом реабилитировать нас, как говорится. Они хотят перепрограммировать нас. Мы все подвергаемся издевательствам, унижениям, неоправданным наказаниям. Но я не выдержал испытания холодом. Я бы, конечно, не выжил.

ВАНЯ

Сомневаешься ли ты в силе Бога и его силе защитить тебя?

СЕРГЕЙ

Ты тверже меня в своей решимости. Поэтому мы относимся к тебе более строго.

ВАНЯ

Без сомнения. И Господь наш всегда на высоте испытания. Меня несколько раз завернули в резиновый комбинезон, который надули воздухом, постепенно увеличивая давление до отупения. Как они еще были разочарованы своей неудачей! Я, все еще ожидая нарыва, чтобы пойти к стоматологу, едва почувствовала боль.

АНТОН

У них нет средств отвлечь тебя от твоих убежденийверия.

БОРИС

Как и мы, кстати.

ПАВЕЛ

Мы получили инструкции, чтобы сделать твою жизнь невыносимой, с обещанием дополнительных разрешений.

ИГОРЬ

Мы перепробовали все: традиционную дедовщину, насмешки, словесное насилие, физическое насилие. Все это бесполезно. Очень плохо! Я пойду к Татьяне, когда настанет моя очередь.

АНТОН

Мне слишком трудно смириться с тем, что есть Бог, который защищает тех, кто верит в него.

ПАВЕЛ

Именно. Нам запрещено в это верить.

БОРИС

Я не хочу, чтобы однажды утром меня превратили в ледяную статую, потому что меня забудут на улице в прекрасный зимний вечер.

АНТОН

И не просидеть пять дней без еды. Казарменная обыденность, но все-таки! Пять дней!

СЕРГЕЙ

Пять дней?

АНТОН

Пять дней. Мальцин был уверен, что мерзавец капитулирует. Но это он капитулировал, полковник. Он боялся за свои галуны. Если бидон голодал в своей казарме, он потерял бы все свои шансы пройти генералом. Так что мы посадили его за стол до того, как он сел за стол.

СЕРГЕЙ

Все же. Пять дней!

ВАНЯ

Господь наш постился сорок дней. Меня не испугает несчастная пятилетка. «Он-тот, кто избавляет и спасает, творит знамения и чудеса на небесах и на земле. Именно он избавил Даниила от власти Львов.» Еще на прошлой неделе он заставил меня избежать смерти.

СЕРГЕЙ

О, рассказывай скорее!

ВАНЯ

Сержант Велокян пережил это приключение вместе со мной. Он может рассказать вам.

ВЕЛОКЯН

Вы так хорошо рассказываете!

ВАНЯ

Нам с сержантом было поручено перевезти значительное количество хлеба. Хлебы хранились на специальных полках, чтобы не высыпать на поворотах. Задняя часть грузовика была заперта на двойной оборот и к тому же заперта. В эти неустроенные времена наши вожди насторожились. Итак, мы отправились в путь, я за рулем, а сержант рядом со мной. Мы стоим на прямой линии, посреди сельской местности. Тахометр показывает восемьдесят километров в час. Это лучшее, что я мог сделать с этой старой повозкой. Внутренний голос говорит мне «Иван, притормози!» Я не узнал голос Бога и сохранил скорость. Голос снова зовет меня: «Иван, притормози!» Я отпускаю акселератор, грузовик начинает замедлять ход. «Что вы делаете?» - сказал сержант. Ускорьте!» Я снова нажимаю на акселератор. Грузовик набирает скорость. «Иван, - повторил голос, - притормози!» Я снова поднимаю правую ногу. «Ускоряйся, Сталиного Сталин!» - крикнул Велокян. Мы уже опаздываем. «Тогда я ускоряюсь, и голос мне больше ничего не говорит. Через километр или два что-то в зеркале заднего вида привлекает мое внимание. Я протираю глаза. Это булка, которая катится. Он обошел меня слева, не мигая, и в конце концов обогнал грузовик. «Ты это видел? - сказал мне сержант. - Это все-таки ненормально! – Не». Я понял, что Господь хочет остановить меня. «Остановись здесь,» сказал Велокян. Я останавливаюсь. Мы осматриваем грузовик. Задняя дверь по-прежнему была заперта, но половина хлебов исчезла. Обернувшись, мы увидели все эти хлебцы, разбросанные по мостовой. Задний ход. Пока мы их подбираем, автобус Иракуса обгоняет нас, сигналя. Мы возвращаемся через три добрых четверти часа. На следующем перекрестке мы присоединились к Иракусу, который врезался в кран. Все его обитатели погибли. Гоняя перед собой хлеб, защитник избежал смертельной аварии.

ВЕЛОКЯН

Вернувшись, я рассказал об этом необыкновенном приключении капитану Платонову. Но он принял меня за дурака, а Иван подвергся новым допросам.

СЕРГЕЙ

А вы, сержант? Неужели переживание такого чуда приблизило вас к своему Творцу?

ВЕЛОКЯН

Сначала я был впечатлен, но, наконец, товарищ, все можно объяснить, сила инерции, случайность... Нет, я не убежден. Бог не творит чудес, и к тому же его не существует.

СЕРГЕЙ

Нам важно их заблуждение. Ты будешь угощать своих друзей в Волонтировке чудесными сказками.

ВАНЯ

- Сергей, я больше никогда не увижу Волонтировку.

СЕРГЕЙ

Как? Твоя семья с нетерпением ждет встречи с тобой.

ВАНЯ

Я скоро умру здесь, в Керчи. Моя кровь смешается с кровью древних мучеников. Хозяин сообщил мне об этом.